Беллатрикс смывала с себя капли крови. Оттирала руки от засохших разводов, вытирала с груди и шеи разбрызганные и успевшие запечься капли, вымывала слипшиеся от них волосы. Было хорошо, очень хорошо  - пожалуй, Беллатрикс и не ожидала, что после такого «веселого» вечера  и не менее насыщенной бессонной ночи ее самочувствие окажется таким прекрасным. Что ж, видимо, активное времяпровождение накануне и горячая вода сделали свое дело – Белле наконец-то удалось расслабиться. Она запрокинула голову назад и закрыла глаза, чувствую, как ей на лицо попадают потоки теплой воды, а губы невольно расплываются в улыбке. Не такой, как обычно, – широкой, слегка глумливой и, по сути, совершенно неосмысленной, а легкой и настоящей. Это был один из тех редких моментов, особенно в последнее время, когда ей удавалось расслабиться, и хотя бы на несколько мгновений позабыть обо всем. Впрочем, это действительно длилось несколько мгновений – уже через пару секунд Беллатрикс подняла голову и снова открыла глаза, а ее лицо приобрело выражение суровой серьезности. Невольно вспомнился вчерашний вечер, и женщина недовольно поморщилась. Не то, чтобы это было что-то, выбивающее ее из колеи – Беллатрикс привыкла ко многому, а вчерашнее было так, обычной бытовой проблемой.

Впрочем, с другой стороны, это не могло ее не разозлить. Ее дорогой и милый муженек в очередной раз нажрался, как последняя свинья, и пришел к ней, начав распускать руки и нести какой-то бред по поводу того, какой он весь несчастный, кривляться, как последний шут, а в довершении чего-то стал городить несусветные глупости о Темном Лорде, ей самой и одним дементорам понятным ценностям. Кому, как не Беллатрикс знать, во что превращается ее муж, если в его руках оказывается огневиски. А, учитывая, что в последнее время оно стало оказываться у него слишком часто, Белла стала решительно игнорировать своего супруга. Однако это оказалось безуспешно, так как он то и дело оказывался у нее под рукой, и, что уж кривить душой – под горячей. Но вчера она не успела окончательно на нем оторваться, то ли ей действительно было лень, то ли Руди проявил небывалую доселе проворность в нетрезвом виде и улизнул от перспективы стать  мячиком для битья.

В итоге Беллатрикс направилась прямиком в ближайшую маггловскую деревеньку, где провела несколько незабываемых часов. Она сама не знала, почему, зачем, но решила не задаваться этими вопросами и не вдаваться в рассмотрение причин собственных бессмысленных поступков. Но, с другой стороны, в эту ночь стало несколькими магглами меньше, больше несколькими заиками, а палаты ближайшей психиатрической клиники явно пополнились новыми пациентами. Хотя, в последнем Беллатрикс могла сомневаться – ей не очень-то хотелось оставлять кого-то в живых. Но было слишком много крови, ран, жертв и криков, так что она могла запросто и не уследить за тем, как кто-то безмолвно лишился рассудка и потерял сознание.

Зато она сама теперь была полностью удовлетворена и готова к новым свершениям. Пожалуй, стоило завершать с водными процедурами  и спускаться вниз, в гостиную. А что, если там она встретит Темного Лорда? Или он вызовет ее к себе? В последнее время он делал это именно по утрам. Женщина взглянула на Метку, но та была хоть и яркой и четкой, но неподвижной. Это мало разочаровало, только сильнее подогрело надежду и нетерпение. Пора бы уже выходить и начинать новый день…

Но тут до ушей Беллы внезапно долетели какие-то звуки. Открывающаяся и закрывающаяся дверь (сквозь приоткрытую дверь ванной ведьма почувствовала тонкую струйку сквозняка), затем – шаги, приглушенные ковром. Женщина тут же потянулась к волшебной палочке, примощенной на небольшой полочке на стене – как-никак, но даже в душ лучше ходить вооруженной, чтобы потом не было никаких эксцессов. Но, увидев вошедшего, Беллатрикс только устало вздохнула и опустила палочку, но на полку ее не положила, словно пытаясь одновременно показать свое снисхождение, но и предупредить, что с ней играть не так уж и просто.

Рудольфус топтался  на пороге, притворно потупившись и что-то пробормотав – Беллатрикс особо не слышала, да и его голос заглушал шум воды.

– Чего тебе? Зачем приперся? – грубо, без обиняков и как-то устало поинтересовалась она. Меньше всего ей сейчас хотелось видеть Рудольфуса, да еще и выслушивать его ненужные бредни.

Отредактировано Bellatrix Lestrange (2012-10-15 19:52:12)

Белла бросила на мужа короткий, но весьма красноречивый взгляд. Как будто он был  какой-то незначительной, но весьма навязчивой мошкой, на которую так и хотелось замахнуться кулаком, но ее проворность и крошечные размеры позволяли безнаказанно надоедать. Поведение Рудольфуса мало отличалось от действий глупого насекомого – никакого инстинкта самосохранения, никакой догадливости, никаких мозгов. Обычно в такие моменты она просто разворачивалась и игнорировала глупые выходки полубезумного муженька, но сейчас, видимо, была какая-то из ряда вон выходящая ситуация – хотелось поскорей прихлопнуть навязчивого Рудольфуса и вернуться к своим делам. И в то же время, что-то не давало ей произнести какое-нибудь проклятье, что Белла обычно и делала в таких ситуациях. Возможно, это была надежда на то, что он все-таки образумиться и уйдет от греха подальше.

Ха-ха, образумится, Рудольфус-то! Он и «разум» в одном предложении просто несовместимые понятия!

Тем временем он прошел в ванную комнату, на ходу меля какие-то глупости и выделывая идиотские фигуры ногами.

- Ну и придурок, – Белла честно собиралась это подумать, но получилось, что произнесла вслух. – Ты хоть проспался бы, еле соображаешь, где находишься! – уже громче сказала она и снова было попыталась отвернуться к стене.

Но не тут то было. На то он и Рудольфус, чтобы от него так просто не отделаться. Он подошел к ванной, в которой стояла Белла, присел на корточки и поднял на нее взгляд. Он бы запросто мог напомнить ей бездомную собаку, выпрашивающую еду, если бы не плохо скрываемый (явно нарочно) похотливый огонек во взгляде.

- Мадам Лестрейндж... Беллатрикс... Белла... Киса, рыбка, котик...

Беллатрикс только фыркнула и снова стала поднимать палочку, всерьез задумавшись над тем, не наложить ли на дорогого супруга «Силенцио». Но не успела она что-либо предпринять, как Руди снова заговорил, а после чего потянулся к ней через бортик ванной и схватил за руку. Прикосновение не вызвало отвращения, но и настроения Белле не подняло – она только еще сильнее нахмурилась и зарычала сквозь плотно сжатые губы.

- …чего мне стоит сейчас вот так себя удерживать... Это такой соблазн...

– Ну так не удерживай и не убивайся так. Сделай хорошо нам обоим – отпусти меня и не мозоль глаза, и сам цел останешься. Будь хорошим мальчиком, – последние слова Беллатрикс произнесла сладким, сюсюкающим голосом, словно действительно разговаривала с младенцем, но все же, любой мог различить в них нарочно плохо прикрытую угрозу.

Беллатрикс попыталась вырвать руку из его пальцев, но не тут то было – Руди вцепился в нее мертвой хваткой, и явно не намеревался отпускать. «Мерлин мой, на зачем же так нарываться? После пыток Милорда совсем мозг размягчился? Если он, конечно, когда-то был…»

Беллатрикс снова бросила взгляд на мужа, в очередной раз открывшего рот и принявшегося нести какую-то чушь, и только сильнее сжала в руках палочку – вот какого дементора она сейчас себя сдерживает и не дает ему по лбу каким-нибудь проклятьем? А ведь держать себя в руках ей было ой как непросто!.. Но когда же Беллатрикс ощутила, что взгляд ее мужа из идиотско-шутовского вмиг стал похотливым, то уже сдерживать себя не смогла. Сначала вцепилась в его руку острыми ногтями, впившись ими в бледную кожу ладони, затем с силой сжала кисть, надеясь, что все же смогла причинить ему боль (Белла не была хиленькой, но все же была женщиной, и сила ее заключалась больше в палочке, чем в мускулах). После этого резко, с раздраженным рычанием,  вырвала ладонь из его руки, затем быстро закрутила все краны и вылезла из ванной. Аккуратно ступила ногой на холодный мраморный пол, слегка поморщилась, чувствуя, как тело мгновенно пронзает дрожь. Затем же тряхнула мокрыми волосами, и капли разлетелись по всему помещению – она сама не знала, зачем это сделала, но от мысли о том, что вода попадет на Рудольфуса, отчего-то причинила ей смутное удовольствие. Беллатрикс потянулась к висящему на вешалке легкому халату и накинула его на себя, не преминув вытереться или хотя бы произнести высушивающее заклятье. Конечно же, тонкий шелк тут же облепил все тело, но Белла словно бы этого даже и не заметила.

И все это время она силилась не обращать внимания на присутствие Рудольфуса, упорно делая вид, что она здесь одна, а он прислушался к ее совету и ушел восвояси. Но все-таки краем глаза она видела его, и присутствие мужа не доставляло ей ничего, кроме смутного и вполне себе подозрительного беспокойства, которое никак уж не нравилось женщине и вызывало еще большее раздражение.

Волшебную палочку ведьма положила в карман халата, но рука в любую секунду готова была выхватить ее и применить – если уж Рудольфус не возьмется за голову.

И в то же время Беллатрикс медлила уходить – то снова тряхнула волосами, то подошла к зеркалу, то просто остановилась посреди довольно просторного помещения, словно о чем задумавшись. На самом же деле упорно перечисляя причины того, почему она так зла…

Отредактировано Bellatrix Lestrange (2012-10-20 02:28:33)

Рудольфус откровенно пялился на нее, но Белла из последних сил делала все, чтобы не замечать это. К слову, это было довольно сложно – когда на тебя смотрят именно так. Хотелось убежать куда-нибудь подальше, скрыться, или еще лучше – залезть под ледяной душ либо, на худой конец, окатить себя Агуаменти, только чтобы не… Впрочем нет, собственно, ничего особенного. Просто смыть с себя это неправильное, иррационально сводящее с ума ощущение. Так не должно быть, и точка – это глупо и бессмысленно. Краем глаза Беллатрикс все-таки посмотрела на мужа, не сдержалась. На его лице все еще была бестолковая улыбка, а в глазах же плясали бесенята, но уж слишком Белла хорошо его знала, чтобы бы не заметить в их глубине бурю – что-то неукротимое и для кого-то даже пугающее. Нечто подобное Беллатрикс замечала в муже тогда, когда он поглощен пыткой или пребывал в гневе, но все же сейчас в состоянии Руди не наблюдалось ни желания причинять боль, ни, тем более ярости.

Наверное, именно из-за этой недолгой, но все же значительной в данной ситуации  задержки, Беллатрикс не заметила, как он поднялся и как приблизился к ней. И нет, она не ощутила никакой дрожи – это всего лишь последствия соприкосновения холодного воздуха с разгоряченным телом! Да, именно так.

Белла хотела отступить и податься к двери, возобновив свое игнорирование мужа, и его резкое движение в ее сторону оказалось слишком неожиданным для нее. Она ощутила, как его руки с силой, но в то же время не причиняя боли, схватили ее за талию (Белла на мгновение задержала дыхание, справляясь с головокружением и мгновенно сбившимся сердечным ритмом), и тут же оторвали ведьму от земли. Конечно же, Беллатрикс закричала – не очень пронзительно, но достаточно громко, чтобы выказать свое возмущение и тут же заколотила кулаками по спине мужа. Это не дало никакого эффекта – тот даже не шелохнулся, а Белла ощущала, как сила медленно покидает ее руки – не всему ли виной эта идиотская дрожь и сбитое дыхание?

– Да отпусти же, придурок, кому говорю… Отвали! – прошипела ведьма, но это не возымело ровным счетом никакого эффекта, если только не подстегнуло Рудольфуса еще сильнее.

Затем же он бросил ее на кровать – не уложил, не повали, а именно бросил, так, словно она была каким-то бесформенным грузом. От бессильной злости Беллатрикс зашипела, как змея, попавшая в ловушку, с ненавистью глядя на Рудольфуса. Белла попыталась дотянуться до палочки, но та, как назло, при падении вылетела из кармана и упала на пол, закатившись под кровать. Волшебнице же оставалось только глупо злиться на то, что Рудольфус явно сильнее ее физически, а ее главное оружие против него бескомпромиссно проиграно. И все же она не собиралась сдаваться – с какой стати?

Рудольфус тем временем навалился на нее, вжав спиной к кровати. На мгновение Белла задохнулась, но, боли на удивление не чувствовала – только эти проклятые разряды дрожи по всему телу, словно она была какой-то глупой малолетней девчонкой, млеющей от новых ощущений! Руди принялся по-хозяйски шарить руками по ее телу, Белла же уперла свои ладони ему в плечи, пытаясь оттолкнуть от себя, но с каждым жестом мужчины в ней почему-то становилось все меньше сил.

В его глазах блестел настоящий огонь, и в какой-то миг во взгляде Беллатркис отразилось нечто похожее, женщина невольно облизала пересохшие губы, уже с трудом понимая, что же именно в ней бушует – ненависть или все же что-то другое? Он опустил взгляд на ее губы, и она словно бы нарочно их приоткрыла, потом снова облизала, затем невольно и очень тихо выдохнула. Это совершенно не сочеталось с ее вспышками гнева, которые еще секунду назад так и исходили от ее взгляда. Когда Рудольфус схватил ее за запястья и отвел их назад, за голову, Беллатрикс нарочно не сопротивлялась – только сильнее расслабила руки, снова томно вздохнула.

– Только… слабаки не могут… себя держать в… руках, – тяжело дыша, прошипела Беллатрикс. В ее голосе теперь звучало намного меньше гнева, и слова давались ей намного труднее.

Но он, кажется, и не собирался прекращать своих блужданий по ее телу, только еще настойчивей стал проникать к участкам, все еще скрытым этим глупым халатом.

- Ты никогда не даешься просто, Белла. За это я тебя и люблю.

В ответ Белла только приглушенно зарычала. Рудольфус мгновенно наклонился, и вот уже она ощутила короткое прикосновение его губ к своей шее – расслабилась еще сильнее, чувствуя, что теперь ему стало куда проще справляться с ее податливым телом. Беллатрикс ощутила небольшой укус, и в тот миг у нее потемнело в глазах, и женщина едва сдержала себя, чтобы не откинуть голову назад, чтобы дать ему возможность продолжать делать это снова и снова. Нет, только не сейчас, не дождется он такой чести. Куда уж ему…

Когда Рудольфус принялся расстегивать пояс ее халата, Белла медленно, ненавязчиво, словно так и должно было быть, слегка раздвинула колени, позволяя его ноге оказаться между ними, после чего криво усмехнулась – пусть старается, раз уж вздумал. Когда он наконец справился с поясом халата, его руки тут же перешли на живот, и Белле стоило огромных усилий сдержать стон. Она закусила губу и уперла взгляд в ниспадающий балдахин кровати, рассматривая потоки легкой пурпурной ткани и думая о замысловатом узоре, изображенном на нем.

Вместе с этим она слегка подалась вверх бедрами навстречу его рукам, словно делая знак, что его взяла, что она сдается, что вот она – вся его, как он и хотел.

Но в какой-то миг все-таки пришлось взять себя в руки. Это стоило немалых усилий, как и найти идеально подходящий момент, чтобы резко опустить руки, мертвой хваткой впиться ногтями в его плечи, перебросить ногу через его нижние конечности, и уже через несколько секунд уже сидеть на муже, стараясь устроиться поудобней.

– Значит, хочешь меня, Лестрейндж? – хрипло прошептала она. – Не беспокойся милый, я об этом позабочусь, – ее голос звучал наиграно сладко и мелодично.

Если уж на то пошло, то только так, и никак иначе. Беллатрикс довольно усмехнулась недоброй, хищной улыбкой. Ее руки уже потянулись к пуговицам вороту ее рубашки, послышался звук разрываемой ткани…

Еще какое-то время Беллатрикс добросовестно пыталась сосредоточиться на каких-либо разумных мыслях и как можно дольше задержать их в голове. Все-таки, меньше всего на свете ей хотелось сдаться и показать этому… этому типу, что он может на что-то рассчитывать. И все же как от его прикосновений горела кожа, и как же было трудно дышать, когда он вот так вот делал – грубо, но в то же время за этим таилось что-то еще, уже не так говорящее о резкости. Конечно, это никак не сравниться с теми крупицами внимания, которыми почитал ее Милорд, но… но…

К дементору все, – вдруг пронеслась такая простая и в то же время непонятная мысль. С какой стати ей из-за каких-то дурацких предрассудков отказываться от хорошего секса? Что может быть глупее? В любом случае, у нее всегда найдется подходящее оружие для того, чтобы сбить спесь с этого болвана Рудольфуса, который, впрочем, уж очень хорошо…

В следующий миг Беллатрикс задохнулась и мысль тут же сбилась и исчезла в глубинах сознания, а с губ сорвался глухой хрип – нет, конечно же, это никакая не попытка скрыть стон, просто здесь было слишком душно и Белле не хватало воздуха. Она откинула голову назад, слегка стукнувшись затылком о стенку, и мгновенная вспышка боли отрезвила Беллу, но, впрочем, следующие движения Рудольфуса снова вернули ее сознанию прежнюю пелену.

Когда он резко подхватил ее под попу (Мерлин подери, почему она раньше не замечала, как сильны его руки?) и чуть приподнял, касаясь губами кожи живота, она только сильнее вжалась спиной в стену, а ее ноги сильнее сомкнулись вокруг его тела. Белла очень надеялась, что хотя бы это доставит ему неудобство и лишит остатков такого нужного воздуха! На ее губах вновь появилась хищная улыбка, и ведьма подняла руки, с силой вцепившись в волосы Руди – так было даже удобнее, а мысль о том, что при этом испытывает ее муж, причинило еще большее наслаждение.

А еще она прекрасно понимала, что он едва себя сдерживает, и от этого усмешка стала еще шире. Всего на миг придвинулась ближе, после чего мгновенно отстранилась – настолько, насколько это было возможно в подобном положении.

- Не по правилам, говоришь? – едва слышно прошипела Белла, и ее слова легко можно было принять просто за хриплое дыхание.

Ее взгляд упал на слегка примятую кровать, и в следующий миг она снова оторвалась от стены, и на этот раз сильнее прижалась к Лестрейнджу, после чего потянула его за собой на кровать. Тут же послышался звук рвущейся ткани – кажется, они налегли на балдахин, и он, не выдержав веса, просто треснул. «Цисси явно будет очень расстроена», – невпопад пронеслось в голове Беллатрикс.

Оказавшись под тяжестью Руди, она только ухмыльнулась и как бы невзначай потерлась набухшими сосками о его торс, затем точно так же – словно нечаянно, провела ногтями по его боку, после чего на несколько долгих секунд замерла, стараясь никое образом не показать, как ее тело откликается на каждое его прикосновение.

Что ж, пусть надеется, а ей всегда нравилось с этим играть. Мало того, особенно ей нравилась эта смешная иллюзия власти, когда он, как в эти моменты, явно полагал, что имеет над ней полную власть, и она может принадлежать только ему. Белла этого особо не отрицала вслух, но все же каждым движением и взглядом пыталась показать, что это не такой уж долговечный процесс, и рано или поздно, она так или иначе выскользнет и убежит…

Беллатрикс пришла в себя, когда он вдруг резко схватил ее за бедра и притянул к себе вплотную. Не то, чтобы это случилось неожиданно, просто… просто голова ведьмы тут же пошла кругом. Она попыталась упереться пятками в пол, но тот, казалось, совершенно не хотел ее удерживать, заставляя босые ноги скользить. Тогда Белла просто вцепилась рукой в скомканное, но все еще целое покрывало, надеясь как-то удержаться на месте. А потом вдруг поймала себя на том, что другой рукой еще несколько раз непроизвольно провела по плечу, потом по боку мужа, и остановила пальцы на бедре, где начиналась грубая и вдруг такая неуместная ткань брюк. Хорошо, что в тот момент Руди был занят исследованием губами ее тела и не заметил, как в ее затуманенном от страсти взгляде отразилось недоумение, сменившееся возмущением.

Одним движением Рудольфус стащил с нее халат и отбросил прочь, и Белла тут же ощутила, как ее разгоряченное тело соприкоснулось с более прохладным воздухом комнаты, но это ощущение тут же исчезло из-за уж слишком теплых прикосновений Руди. Его рука спустилась вниз, коснулись бедер, проникла между ними, и Белла рефлекторно выгнулась к нему навстречу, плотнее прижавшись к его торсу.

А как только его губы накрыли ее рот, Беллатрикс мгновенно ответила на поцелуй – без каких-либо нежностей и прелюдий. На секунды прикусила зубами его нижнюю губу, глядя в его глаза и улыбаясь взглядом, а, почувствовав солоноватый вкус крови, сменила гнев на милость и поддалась его губам, но только затем, чтобы очень скоро снова пустить в неистовую схватку.

Между тем, Беллатрикс чувствовала  сквозь слегка шероховатую ткань брюк, как ей в бедро упирается твердость, и, кажется, окончательно потеряла самообладание. Ее руки прикоснулись к его спине, и медленно, очень легко ведя по ней вниз ногтями, остановились у края брюк. Прошлись по поясу, после чего остановились на животе, то гладя, то немного царапая.

А потом Белла вдруг замерла, вынужденная на какое-то время даже закрыть глаза, ощущая, как его пальцы легко тянуться к низу ее живота, раздвигают нежные складки, и он замирает от каждого мгновения.

- Дементор бы тебя побрал, Лестрейндж, – прохрипела ему в губы Белла, за словами пытаясь скрыть сдавленный стон. – Ты… невыносимый и… мерзкий… тип, ты…

Она захлебнулась в новом приступе удовольствия, и тут же забыла, какой еще Рудольфус. Куда важнее, что он рядом и никуда не собирается исчезать… Он настоящий и с ней... Мерлин, о чем она думает? Что такого в присутствии Рудольфуса рядом? Впрочем, это не важно – куда важнее, что он делает руками, и как он это делает, и чтобы это не заканчивалось, и чтобы она снова и снова чувствовала себя вот так вот. Правильно, полноценно, как когда-то давным-давно. И о чем это ее мысли? Ничего никогда не было… Совсем не было, вот только…

Голова совсем шла кругом. Он оторвался от ее губ, и только тогда Белла поняла, насколько ей не хватало воздуха, и жадно вдохнула его ртом, вот только это мало помогло – его все равно было слишком, катастрофически мало. Движения его руки превратились, зато он что-то сказал. Поначалу Беллатрикс даже не понимала, что он говорит, а смысл слов никак уж не доходил – она слышала только тело, которое требовало продолжения.

– Претворю в жизнь любую твою фантазию... Просто скажи, что ты меня хочешь...

До нее долетели эти обрывки фраз, и, могли ей просто показаться. Но это не имело значение – ей не нравилось, что Рудольфус медлит, и. как бы ей не хотелось его мучить, в дальнейшем томлении она просто не видела смысла.

– Да заткнись же ты наконец, Лестрейндж, – прорычала она ему в губы. – Просто трахни меня, и все на этом… ты ведь сам хочешь, не меньше, чем я, и…

Она на миг снова задохнулась.

– Хватит уже... строить из себя…

Она не договорила: ее голос утонул в грубом, но весьма красноречивом поцелуе, а руки снова решительно потянулись к брюкам. Ее пальцы дрожали, и Белла некоторое время не могла справиться с ремнем, но в итоге расстегнула его, после чего принялась расстегивать ширинку. Это ей далось значительно проще, и уже через миг ведьма прикоснулась к разгоряченной плоти, аккуратно провела вверх рукой до конца, немного помедлила, после чего опустилась вниз по всех длине. Вторую же руку переместила на ягодицу. Затем оторвалась от поцелуя, и зачем-то улыбнулась. Не усмехнулась, а именно улыбнулась, что, впрочем, не придало ей менее безумный взгляд.

Отредактировано Bellatrix Lestrange (2012-10-29 17:23:53)

Когда Рудольфус усадил ее к себе на колени, бела мгновенно обхватила коленями его бедра и слегка сжала их, а еще через секунду ощутила, как в нее проникает его плоть. Белла тут же задвигалась вверх-вниз, то быстрее, то медленней – мгновенно уловив ритм его движений. Она старалась не задумываться о своих ощущениях, и его движениях – в самом же деле, не может ведь он настолько хорошо ее знать и знать, как сделать так, чтобы ей было особенно хорошо. Просто… так получилось случайно – обычное совпадение, что он прикасается именно так, где нравится ей и так, как это нужно сделать, чтобы Беллатрикс ощутила наибольшее удовольствие. Она никогда не открывалась ему и не собиралась открываться, особенно, чтобы он знал о ней столько сокровенные детали.

И если еще несколько минут назад шла борьба за первенство, то теперь не чувствовалось ни одной попытки одному подчинить другого, напротив, каждый явно пытался выжать из этих мгновений как можно больше. И все же Беллатрикс не чувствовала себя ни сломленной, ни покоренной, нет – она прекрасна знала, что как бы Рудольфус себя не вел, что бы ни говорил и каким бы не пытался выглядеть, все зависело только от нее. Ей нравилось побеждать, от этого все становилось куда более интересным, и плевать, что с Руди победа всегда была именно в его руках. Пусть он считает, что он принадлежит ему, пусть искренне верит в это, и ему никак не следует знать, что здесь все совершенно наоборот. А данная ситуация доказывала это, как ничто другое.

Губы Беллатрикс растянулись в легкой усмешке, и она откинула голову назад, чувствуя, как высохшие кончики волос щекочут ей спину, а руки Рудольфуса все еще удерживают ее за бедра. Она стала двигаться быстрее, чувствуя, как его рот завладеет ее грудью, и на этот раз Белле не удалось сдержать стон. Возможно, если она о нем вспомнит, то после будет жалеть, что так открыто показала свои чувства, но сейчас ее это заботило в последнюю очередь. Она придвинулась в Рудольфусу ближе, обхватив руками его широкие плечи, чувствуя, как сильно стучит его сердце. Уткнулась лицом в его макушку, вдохнув запах волос (сразу же взметнулись какие-то полузабытые образы, и по телу пронеслась волна какого-то непонятного чувства, но Беллатрикс мгновенно все списала на то, что он сейчас делал языком и как быстро в ней двигался). Она и не заметила, как под ее ногтями слегка разорвалась кожа, и по его спине потекли тонкие струйки крови, тут же захотелось слизать их. Но, конечно же, она не стала ради этого прерываться, только яростнее подалась навстречу его толчкам, еще крепче сжав мужа в объятьях, прижавшись щекой к его жестким волосам.

Кружилась голова. Это было похоже на очередной приступ безумия, когда трудно отдавать отчет своим действиям и что-либо осознавать, но в то же время есть какая-то святая уверенность во вседозволенности. Вот и сейчас Белла, как никогда, чувствовала себя королевой. Хотелось растянуть эти минуты на все будущее, и никогда из них не выныривать, и осознание невозможности этого делало все только слаще и прекрасней. С ее губ снова был готов сорваться стон, но на этот раз Беллатрикс сдержала себя, закусив губу.

В какой-то миг ведьма поняла, что скоро должна наступить разрядка – по тому, как млеют от удовольствия ее ноги, как сокращаются мышцы в сладких спазмах, как из горла рвется крик наслаждения. А его руки только сопутствовали этому, и пришлось прижаться губами к его рту и утопить стон в легком поцелуе. Беллу захлестнула огромная лавина чувств, и мыслить стало почти невозможно. Почти. В сознании всплыло другое лицо, блеснули красные глаза…

– Милорд… – не то прошептала, не то прохрипела она, закрыв глаза и снова на миг прикоснувшись губами к лицу Рудольфуса.

Казалось бы, он совершенно не обратила внимания на то, что сказала, и это вырвалось совершенно случайно – просто инстинктивно. Вот только ведьма прекрасно осознавала, кто сейчас рядом с ней, и кто занимает не только ее тело, но и мысли.  И произнесенное слово почему-то далось ей с большим трудом, словно ему  было и  не место, и не время, а вся ситуация становилась необычайно шаткой и мимолетной.

Отредактировано Bellatrix Lestrange (2012-10-31 00:01:43)

«Кажется, он ревнует. Ох Мерлин, это действительно так…»

И, черт возьми, кажется, ей это нравилось  - это заводило его еще сильнее, а тем самым распаляло ее собственную страсть так, как не было уже много лет. Беллатрикс с удивлением осознала, что вся эта игра на то и рассчитана – вывести Руди из себя, заставить сходит с ума настолько, насколько это можно, привязать к себе…  Хотя, с этим можно было поспорить – зачем, если и без того он привязан к ней, как только мог? Таскается за ней, как собачонка, не дает прохода, терпит все выходки. Но с другой стороны проверять его терпение на прочность доставляло такое удовольствие! А тогда, когда он вот так вот выходил из себя, становился неуправляемым, точно дикий зверь, было чем-то невероятным. Однако, конечно, эти мысли были только последствиями слишком хорошего секса, не более того – вряд ли в голову станет лезть подобная ересь, когда мозг не затуманен удовольствием. Вот у нее в жизни по-прежнему всего один мужчина, и это Темный Лорд, а не Лестрейндж, когда-то давно навязанный ей родителями.

И все же она сходила с ума. Когда он так беспринципно схватил ее, перевернул, вошел снова, и его движения стали куда более резкими и сильными – хотелось кричать от наслаждения, наплевав на все принципы и собственные установки. И пришлось до крови прокусить себе губу, чтобы сдержать рвущиеся наружу стоны. Было немного больно, но и это нравилось, а она и забыла, что он может быть таким – сильным и настойчивым. Рудольфус по-хозяйски водил рукой по ее телу, задерживая прикосновения на самых заветных и важных для нее местах, словно лучше нее знал ее тело. А когда его рука остановилась на самых чувственных складках, а пальцы сделали несколько умелых движения, Беллатрикс рефлекторно подалась назад, тем самым нарушив ритм, но от этого только сильнее разогревая возбуждение. И в который раз ее мысли затуманились от невероятной, неизвестно откуда взявшейся радости, и захотелось расхохотаться. Но на помощь, как ни странно, пришли руки Рудольфуса – он аккуратно переместил их ей на горло и притянул к себе, а потом наклонился и прижался лицом возле ее уха.

Беллатрикс ощутила на своей шее его теплое дыхание, и от этого по телу пошли мурашки – это словно бы создало еще большую близость, чем между ними уже была. В тот момент захотелось посмотреть в его глаза, но, наверное, это было полной глупостью, и хорошо, что физически это было невозможно.

Зато Белле показалось, что он в чем-то скован – словно что-то отгораживает от какого-то еще шага, и почему-то это ей не понравилось. Хотелось снова сделать больно, и снова «проверить на прочность», вот только что она могла сделать? Сейчас она была полностью в его руках, во всех смыслах, и будь его желание, Руди бы просто чуть сильнее сжал руки, и сломал ей шею. Белла мгновенно отогнала от себя эту мысль – зачем ему это? Только навлечет на себя гнев ее Лорда, и не более того. А может быть, уже навлек – от этой мысли она только усмехнулась, хотя не понимала, почему.

Беллатрикс упиралась руками в кровать, и чувствовала, что они начинают болеть – из-за сильного напряжения, из-за постоянных попыток не упасть на скользких шелковых простынях. И она даже не поняла, как услышала резкий хруст дерева, и вряд ли обратила бы на него внимание, если бы только сильнее не подалась вперед. Но обращать внимание на такие глупости… зачем? Она только слегка повела головой назад, чувствуя, как ее щека соприкасается с щекой Рудольфуса, и шумно вдохнула.

Вероятнее всего, это ей послышалось. Случайная игра воображения в момент этого безумия – когда его руки не дают сосредотачиваться на мыслях и воспринимать то, что происходит вокруг. Конечно, иначе не может быть никак – в таком состоянии и не такое услышишь, особенно когда совершенно забываешь о каких-либо собственных устоях. К тому же, у Беллы и прежде были галлюцинации, конечно, в них чаще всего виделись кошмары, и они не были такими четкими и ясными – когда голос никак не переставал звучать в голове и не переставал волновать, вызывая еще новый приступ сладкой дрожи.

«А что, если не послышалось? – пронеслось в голове. – Нет, конечно же, послышалось, на такое не способен даже Рудольфус».

Она просто ответила на его поцелуй, со всем пылом, на который только была способна, и уже через какие-то секунды, перехватила инициативу, никак не в состоянии оторваться от его губ. Так, на всякий случай – чтобы больше ничего не послышалось, и чтобы он не подумал еще что-нибудь ляпнуть. Белла прижалась к нему теснее, обхватив ногами, обняв руками плечи, запустив пальцы в волосы.

Хотелось снова вернуть то легкое и такое приятное безумие, но в голову вдруг стали лезть совсем ненужные мысли, и так хотелось от них отгородиться. Ей не хотелось задумываться и что-то для себя определять, ей было хорошо, и это главное. Главное – здесь и сейчас, как было всегда. Ведь ее все устраивало, и все было так, как нужно. Она любила Темного Лорда – Беллатрикс знала это всегда, еще с того юного возраста, когда Руди только познакомил ее с ним, когда она стала его ученицей. И это чувство помогало ей жить, давало силы на борьбу с собственными демонами, помогло стать самой лучшей и пережить Азкабан. Белла знала, что никогда не откажется от этого чувства, каким бы проклятьем оно не стало и как бы ни сводило ее с ума. Без него, как и без ее Лорда – она никто. И ради Лорда она бы, не задумываясь, отказалась от всего на свете, не обращая внимания на то, какую боль это бы ей причинило. Она всегда принадлежала только своему Господину, и это никогда не могло измениться. А Рудольфус… он всегда был рядом, с самого начала, и она привыкла к нему. Да, он раздражал ее, порой Белла готова была придушить его голыми руками, не брезговала сорвать на нем злость или шутки ради размять свое любимое Круцио. Могла игнорировать его, могла злиться, могла оскорблять и всячески унижать  своим поведением, никогда не перед кем не скрывая своего влечения к Темному Лорду. Но она верила ему, верила каждую секунду, и он  раз  за разом доказывал ей, что достоин этого. Она могла вот так вот просто оказаться в его руках, и позволять ей делать с собой все, что угодно, в то время как он мог бы запросто чуть сильнее сжать пальцы, и все… - отомстить ей за все прежние обиды. А он не делал этого, хоть и она никогда не знала  почему. Она определяла Руди для себя как «друг», и всеми силами гнала от себя сомнения в этом - особенно в такие моменты, когда он сводил ее с ума, пытаясь подчинить себе.  А, может, и не пытался, и все это было только игрой, но Белле было плевать. Одна она знала наверняка – он всегда принадлежал только ей, что бы ни происходило, и как бы он не считал сам. Это было правильно, и все же…  Он был не им. А то, что происходило сейчас… Она не понимала этого, и это раздражало.

В какой-то момент Беллатрикс поняла, что расслаблена – просто получает удовольствие, время от времени подаваясь навстречу его толчками, порой легко целуя лицо, но все так же успешно сдерживая стоны – то прильнув к его губам, то слегка прикусив мочку уха, то просто уткнувшись носом в плечо.

Отредактировано Bellatrix Lestrange (2012-11-04 23:22:41)